Кто придумал, что время лечит? Кто вообще выдумал, что можно забыться во сне, в работе, в выпивке, и не думать о том, зачем это все - работа, выпивка... жизнь?
Зачем, если ее больше нет, но все, что бы ни делал Спейд отчего-то все равно посвящено ей, и кулон с ее фотографией все еще бережно хранится, и он - единственная икона, единственный святой лик, которому может молиться Дэймон.
Прошел год, трудный, долгий, насыщенный. Спейд давно уже не ругается с Джотто, обвиняя его в случившемся. Он уже почти не мучается кошмарами, переживая тот день раз за разом. И уже давно не ходит на ее могилу.
Потому что у него... у них были свои места, и Дэймон всегда находит время, чтобы побыть в одиночестве и вспомнить то время, когда он был не один.
Сквер около церкви, где они гуляли по воскресным дням, дальняя беседка в старом парке, где Спейд впервые признался Елене в своих чувствах, заброшенная лесорубка на окраине города, которую Дэймон иллюзиями превратил для своей принцессы в волшебный дворец.
И запруда у реки, рядом с ее домом.
Иногда ему казалось, что если он будет вот так сидеть здесь, как и в те дни, ожидая ее прихода, то все вернется и будет как и прежде. Как и раньше, она спустится вниз к реке по узкой заросшей травой тропинке, торопясь и перепрыгивая через камни и ямы, на бегу окликнет его, и он обернется, чтобы перехватить ее, легкую, летящую, смеющуюся...

Спейд закрыл медальон с ее фотографией и поднялся, глядя на воду. Иногда он боялся, что однажды не сможет удержать себя в руках и обернувшись увидит ее... Созданную им иллюзию, рассеять которую у него уже не хватит решимости.

Кто-то спускался к реке за его спиной. Спейд почувствовал это прежде, чем услышал, но медлил обернуться. Скорее всего это был кто-то из прислуги дома, но потешить себя даже не иллюзией, а скорее тенью фантазии - маленькая слабость, которую он позволил себе. И большая глупость, потому что чем дальше, тем больше эти фантазии затягивали и подталкивали к ошибочному шагу, и желание увидеть Елену вновь уже готово было взять верх над иллюзионистом.
Дэймон помотал головой, отгоняя прочь ненужные мысли, и развернулся. В любом случае его одиночество было нарушено, и оставаться здесь дальше не было ни времени, ни смысла.

Нет, похоже, все же слишком поздно он стал беспокоиться за собственный рассудок. Надо же, он и сам не заметил, как переступил через тонкую грань, отделявшую его от безумия. Он - всегда считавший себя самым трезвомыслящим из всех...

Но оказалось, что рассудок - такая малость по сравнению с возможностью снова посмотреть в эти глаза.
Молодой человек, замерший в нескольких метрах от него перед спуском к реке, тоже молчал и напряженно разглядывал Спейда. Не удивительно - любой бы занервничал, если бы на него стали смотреть столь бесцеремонно, и столь ошеломленно, словно бы видели перед собой призрака.
Спейд рассмеялся негромко, опустил голову, потер глаза.
- Простите, я, вероятно, смутил вас. Солнце сегодня слишком слепит глаза.
Нужно было просто взять себя в руки. Отправиться в замок за городом, переговорить с Риккардо, найти контрабандистов, которые доставят груз на континент, уговорить Примо доверить ему утилизацию списанного товара... У него куча дел, и бесплодные попытки увидеть в любом белобрысом прохожем ее лик совершенно не входят в число первостепенных.
Но отчего-то морок не проходит. Спейд смотрит на молодого человека перед собой и видит ее лицо: ее глаза, ее волосы, ее губы...

На смену растерянности пришло понимание, и следом - облегчение: он не безумен, нет. Он знает этого человека. И знает, почему этот человек как две капли воды похож на Елену. И это не иллюзия, это реальность, хотя возможность сойти с ума в какой-то миг показалась Дэймону весьма и весьма привлекательной.
Реальность была куда злее и агрессивнее. Минута растерянности - и реальность уже схватила Дэймона за грудки. Возможность ускользнуть по-быстрому была упущена.
Черт бы подрал этого... как его там?
Разговаривать с братом Елены сейчас Дэймон не имел никакого желания. Он не был готов. Он не мог ему ответить. Он не переносил, когда к нему подходили так близко, и тем более, когда его так возмутительно хватали. К тому же он все еще был ошеломлен его появлением, и никак не мог собраться с мыслями.
Спейд вскинул руку, перехватывая чужое запястье, и насколько можно отводя его от себя. Какое-то время  он молчал, разглядывая такое знакомое и такое чужое лицо. Чтобы хоть как-то привести в порядок бардак, царящий сейчас в голове, он попытался вспомнить имя.
Она всегда называла его "Рэн". Рэн был офицером, Рэн совершал кучу подвигов на благо родины, Рэн воевал на континенте. Елена скучала по нему, радовалась его письмам и его победам, но Рэн был далеко, и не представлял для  Спейда ни опасности, ни интереса.
Да, он знал, что Елена и Рэн - близнецы, но тогда это не имело никакого значения. А теперь ему вдруг сложно стало смотреть в глаза этого, казалось бы почти незнакомого человека.
"Дерэнт" - наконец всплыло в голове. Кажется, так его звали.
- Рад знакомству, Дерэнт. Я угадал? - чуть усмехнулся Спейд. Какая уж тут радость? Едва увидев, он уже успел почти возненавидеть этого Дерэнта. За то, что тот снова заставил Спейда вспомнить все, что он хотел бы забыть. За то что позволил себе махать руками перед его носом. За то, что тот был так похож на Елену, и так же разительно отличался. И уж точно иллюзионист не собирался перед ним оправдываться. - Может быть, вы сначала вспомните о манерах и отпустите меня?

Дерэнт отступил на шаг, и словно бы снова стало легче дышать. И легче думать. А может, дело было в том, что, опустив голову, молодой человек избавил Спейда от необходимости смотреть в глаза и снова сделался посторонним почти незнакомым человеком. Так было правильнее. Логичнее. Кто он Дэймону? Неужели он смог смутить Дэймона одной только своей похожестью на нее? Нет, конечно, это абсурд. Не стоит даже того, чтобы использовать против него свои способности, не говоря уже о том, чтобы пугаться и терять голову.
Хранитель Тумана оправил воротник пиджака, потом педантично одернул манжеты. Улыбнулся чуть снисходительно, чуть покровительственно.
- Я вас прощаю. Должно быть, вы только приехали и устали с дороги. Я понимаю.
Отчего-то Спейд был уверен, что брат Елены только вернулся, и дело было даже не в дорожной одежде, дело было в том, что за все это время, за целый прошедший год это была первая их встреча. Тогда, год назад, убитый горем и не способный воспринимать мир вокруг себя, он не замечал отсутствия того, про чьи письма Елена ему рассказывала и кого любила нежной сестринской любовью. Тогда это не удивило. Тогда Дэймону хотелось, чтобы вокруг вообще никого не было.
Впрочем, теперь Дэймону хотелось того же. Этого ее брата не было год с тех пор, как ее не стало! И не было до того, а ведь она, кажется, скучала по нему! Так зачем он появился сейчас?!
Дэймон смотрел куда-то на одну из пуговиц дорожного костюма собеседника и с трудом удерживал улыбку. Неловкая пауза грозила затянуться. Впрочем, Спейд был уверен, что им не о чем разговаривать.
- И также прошу простить меня. – Иллюзионист шагнул вперед по тропинке, ведущей наверх, прочь от реки. Поравнялся с Дерэнтом, обошел его, и, не оборачиваясь, продолжил. – Мне очень жаль, но сегодня я занят и не смогу принять ваше любезное приглашение.
Это отступление сейчас было необходимо. Возможно, уже завтра Дэймон сочтет это малодушием и позорным бегством, возможно, уже завтра ничто не будет мешать ему с усмешкой смотреть в эти глаза и отвечать на любые вопросы, не теряя лица.
А возможно, Дэймон сделает все возможное, чтобы они больше никогда не пересеклись.
Но сейчас в голове все еще царил сумбур, и это было чертовски некстати.

Всю ночь ему снилась Елена. Живая, улыбающаяся, веселая, она что-то говорила ему, и Дэймон слушал и соглашался, и их разговор казался ему очень важными, и было очень жаль оттого, что на утро он не вспомнил ни слова.
Сон не был тяжелым, он был светлым и теплым, таким, какие уже давно ему не снились. Но вместе с этим он разбередил воспоминания и поселил в сердце ненужную сейчас, неуместную грусть. Если бы Спейд был чуть более суеверным и впечатлительным, он бы решил, что Елена и вправду приходила к нему о сне, и что она что-то хотела ему сказать. Но в призраков и загробную жизнь он не верил. Он понимал, в чем было дело, хотя признавать это было неприятно. Он знал что, а вернее – кто снова разбудил в нем печаль по ушедшему навсегда.

В конечном итоге, Дэймон опоздал на встречу, едва не засветил перед Алауди важные документы для Риккардо, благополучно прослушал все то, что Джотто говорил на собрании, и под конец поймал на себе его сочувственный взгляд. И все потому что ночью ему снилась Елена, а днем он видел перед собой яростный взгляд синих глаз.

Совсем иначе он представлял себе безумие, но уже к вечеру того дня он понял, что с этим надо что-то делать. Рассеянность и блуждание в облаках не шли на пользу делу. Но вот незадача… Вчера он думал о том, что Дерэнту Киаро лучше бы вновь исчезнуть с Сицилли, чтобы – не дай бог – снова случайно не пересечься. А теперь ловил себя на мысли, что опять хочет увидеть эти глаза. Ее глаза.
Говорят, если послушать навязчиво крутящуюся в голове мелодию, можно, наконец, перестать напевать ее про себя. Возможно, новая встреча с Дерэнтом поможет ему прийти в себя. В конце концов, у Дэймона будет возможность еще раз убедиться, что близнецы не так уж сильно похожи, и что им действительно не о чем говорить. Впрочем, последнее утверждение было верным. Дэймон не собирался обсуждать с Рэном Елену, а других общих тем у них быть не могло.
В итоге хранитель Тумана нашел для себя компромисс.

Месторасположение дома Дерэнта было Спейду прекрасно известно, и на удачу караулить тоже пришлось недолго. Погода начала портиться еще со вчерашнего вечера, но тому словно бы было на это наплевать. Дэймон следовал за своей жертвой, спрятавшись в иллюзии, как в плащ. Полквартала он прошел за ним в облике мальчишки, разносившего почту и газеты, потом обогнал и вышел навстречу толстухой-булочницей, улыбнувшись красавцу-военному, потом попробовал пристать попрошайкой, но Дерэнт кинул ему целую лиру и пришлось отстать, чтобы не вызвать лишних подозрений.
Спейд  чувствовал себя преследователем, маньяком, психом, но остановиться не мог. Каждый раз, когда Рэн исчезал из поля зрения, Дэймону казалось, что он что-то упустил.
Сказать самому себе «хватит» оказалось очень сложно, и отчего-то у Дэймона ёкало сердце каждый раз, когда в толпе вдруг мелькала копна золотистых волос.
Дэймон так увлекся, что не сразу сообразил, что происходит и отчего молодой человек, едва вернувшийся к близким в родной дом, не проводит время с семьей, а шляется по улицам, заходит в кабаки и бары и словно бы ищет что-то, что-то пытается выяснить.
И весьма занятным в итоге оказалось то, что Дерэнт искал информацию о Вонголе.
Теперь Дэймон мог продолжать слежку с чистой совестью, оправдывая себя тем, что наблюдение за подозрительными личностями в подобных ситуациях входит в его прямые обязанности.

Когда Алауди вошел в кабинет Джотто, Спейд уже восседал на краю стола Примо.
- Мне сообщили, что в городе некто интересуется Семьей. Думаю, выяснить кто это не составит труда.
Дэймон рассмеялся и ответил вместо Джотто.
- Твои ищейки, Алауди, оказались не борзыми, а диванными шпицами . Эта информация уже устарела.
- Так это твоих рук дело? - чуть повысил голос хранитель Облака, и, похоже, уже собрался высказать давнему сопернику все, что он думает о подобных подставах и играх, но его перебил Первый.
- Прошу вас, не начинайте снова, - он помассировал виски и устало вздохнул, - да, Алауди, Дэймон мне рассказал об этом человеке, как там его зовут... Дезмонт? Он не похож на фанатика, и Дэймон пообещал встретиться с ним и переговорить.
- Завтра же, Джотто. - Снова пообещал Спейд, и повернулся к полицейскому. - Выйдем, и я расскажу тебе подробности.
Алауди едва заметно скривился, но кивнул.

Подробности ненамного отличались от истины. А подробности, рассказанные Алауди, ненамного отличались от подробностей, рассказанных Джотто. И в пределах погрешностей, создаваемых уличными источниками информации, соответствовали тому, что Алауди мог узнать самостоятельно. Но Спейд изложил все так, чтобы ни у Джотто, ни у Алаули не возникло интереса.
Откуда взялась эта жадность, он с трудом смог бы объяснить. Но он собирался продолжить наблюдать за Дерэнтом единолично.

А на следующий день выяснилось, что Дерэнтом заинтересовалась не только Вонгола, и, пожалуй, это было не удивительным. Молодой человек в форме военного, разгуливающий по кабакам и притонам и пытающийся что-то разнюхать...  Агенты и подручные у Вонголы в целом и у Спейда в частности имелись по всему городу. Выяснилось, что кое-кто из мелких мафиозных семей просто-напросто занервничал, опасаясь лишнего внимания со стороны полиции и правительства. Но всплыла рыба и покрупнее:
семья Мискози, кажется, весьма недовольная тем, что Вонголе удалось заполучить столько влияния в городе.
Дэймон считал, что давно уже следовало надавить на них и заставить вернуться в грязь, из которой они выползли. Примо был с ним не согласен, ограничиваясь дипломатичными методами и тем самым, кажется, только ухудшая ситуацию. Пришлось проявить инициативу и в тайне от Джотто заслать к Мискози своих людей. Высоко по карьерной лестнице те еще не успели продвинуться, однако сегодня это все равно сыграло Спейду на руку. Потому что уже к полудню выяснилось, что  именно Мискози следят за Дэрентом с не меньшим интересом, чем он сам. О планах осведомители Спейда, к сожалению, ничего не смогли ему сообщить, поэтому перепоручив слежку за Киаро одному из своих подчиненных, Спейд отправился разбираться самостоятельно.

Однако того, что Мискози решат действовать настолько быстро, он не ожидал. Уже будучи в их логове под видом одного из простых солдат, Спейд получил сообщение о нападении на Дерэнта. Восемь против одного, сообщил медиум. Дерэнт Киаро пытается сопротивляться, однако шансы, что он победит, невелики.
Спейд занервничал. Можно было отдать приказ, собрать еще людей и вытащить Киаро из переделки.. И однозначно привлечь к этому парню еще больше внимания и со стороны Мискози, и со стороны Вонголы.
Второй вариант Дэймона был куда более рискованным. Он предполагал остаться здесь и вытащить Дерэнта без лишнего шума. Конечно, если его раскроют, шума будет не миновать. И если шансы скрыться у него еще будут, то шансов избежать конфликта между Вонголой и Мискози - никаких. Но все-таки он предпочел рискнуть. Причем, рискнуть по-крупному...
"У меня срочное сообщение для босса, капитан Мотти." Через десять минут Мотти, утащивший подопечного на задний двор дома, чтобы не делиться информацией с остальными, уже лежит без сознания. Спейд утаскивает капитана в конюшни, впихивает в руку бутыль портвейна, и уже лже-Мотти торопится через общий зал к боссу семьи Мискози, чтобы сообщить нечто важное.
"Это касается Вонголы" - сообщает он консильери и боссу. - "Вонголы и больших денег". И Мискози отсылает Советника прочь.
Остальное - дело техники. Спейд достает колоду карт, и спустя секунду босс враждебной семьи уже заточен в иллюзорном мире. То, что он увидит и услышит не будет иметь никакого отношения к реальности. Еще секунда - и Спейд уже примеривает на себя иллюзорную личину главы этой жалкой семьи.
Люди Мискози оказываются не очень-то расторопны. Сообщение о том, что "тот человек" в доме, он получается только через два часа. Видно, с Киаро им прошлось повозиться... За это время Спейд успевает просмотреть документы на столе, несколько раз наорать на подчиненных, заглядывающих в кабинет, и еще один раз отослать Советника.
Когда, наконец, перед ним на лакированный пол бросают человека, он уже начинает нервничать.
- Снимите это. - Кивает он на мешок на голове у Киаро, и подчиненные торопливо тянутся к черной тряпке. Лицо у Дерэнта разбито, подсохшая кровь и грязь смешались на коже и волосах, но глаза все такие же яркие. Двое за его спиной заставляют его встать на колени, тот морщится, дергает связанными за спиной руками, но взгляда с лже-босса Мискози не сводит. Лже-Мискози тоже морщится и недовольно хмурится. Спейду очень не нравится то, что эти люди сделали с таким красивым лицом. Ее лицом.

Злость была сейчас абсолютно неуместной, но инициатива подчиненного вызвала внутри казалось бы совсем необоснованный протест. Спейд смерил бойца взглядом и через силу одобрительно кивнул. Он достаточно хорошо знал повадки Мискози и сейчас должен был следовать им, а не собственным соображениям. Одно из правил хорошей иллюзии –иллюзионист, не доверяя ей, позволяет ей себя вести. Но солдата, который держал Дерэнта, он запомнил.
Клинки были отличные. Спейд, даже не будучи фехтовальщиком, мог оценить их красоту, качество и, как следствие, стоимость. Какое-то время он разглядывал оружие, правда, не сколько чтобы полюбоваться, столько чтобы дать себе немного времени. Люди Мискози здесь были совершенно лишними. Точнее, лишними здесь были они, Спейд и Киаро, но вывод был один – нужно было исчезнуть отсюда как можно быстрее, а еще желательно так, чтобы ни у кого не возникло вопросов и желания спрашивать с Вонголы.
- Неплохо. – Дэймон покачал клинки в руках, словно в подтверждение своей высокой оценки, но откладывать в сторону не стал. - Но это не совсем то, что я предполагал. Кто ты такой нам прекрасно известно. Как и то, что ты – шестерка Вонголы.
Последнюю фразу Дэймон выплюнул с особым презрением и «его» люди довольно закивали. Спейд прошелся по кабинету и замер так, чтобы встать к советнику вполоборота: слишком уж внимательно тот на него смотрел. Или может просто жадно?..
- Мне сказали, что недавно ты прибыл с континента, где воевал. По приказу Джотто, разумеется. Да, нам все известно! Как известно и то, что у Вонголы в собственности появились новые земли. Бумаги у тебя? Мы могли бы заключить с тобой сделку…
Киаро, все еще хватающий воздух после удара, замер, снова вскинув взгляд на главу семьи Мискози. И в этом взгляде было только недоумение и непонимание.
Спейд усмехнулся как можно более противно. А потом махнул рукой на остальных присутствующих.
- Пошли все вон. Все, я сказал. А ты, - он указал на бойца, бившего Киаро, - Ты останься.
Солдат, которому выпала честь присутствовать при личном разговоре агента Вонголы с боссом, подобрался и крепче перехватил пленника, сконцентрировав на нем свое внимание. Видимо, выслуживался перед боссом.
Это и было его ошибкой.
Спейд дождался, пока за остальными затворится дверь, закрыл ее на замок и выхватил клинок из ножен. Укол, глухой хрип – и вот уже безвольное тело солдата осело на пол, едва не накрыв собой дернувшегося в сторону Киаро.
Если бы в кабинете босса Мискози лежал ковер, его бы несомненно пришлось менять.
Дэймон вытер лезвие меча и брезгливо обошел алую лужу на паркете, на ходу возвращая себе свой облик.
- Поскольку мы уже знакомы, давайте обойдемся без излишних любезностей. К тому же, если вы не будете дергаться, я смогу перерезать веревку на ваших руках.

Этого взгляда стоило ожидать, но замешенный с удивлением и едва уловимый страх в синих глазах неприятно кольнул в сердце. Дэймон, расставшись с клинками и собираясь отойти к столу, чтобы забрать кое-какие из документов Мискози, замер.
- Считайте пока, что я - ваш ангел-хранитель, - он неприятно усмехнулся. - Или, что вы перебрали вчера, и это сон.
Значит, Елена рассказывала брату далеко не все. Значит, Спейд сможет представить Дерэнту происходящее так, как захочет... Проблема была в том, что Киаро, по мнению Дэймона, было бы лучше вообще ничего не знать. Но еще большая проблема была в том, что Киаро и не узнал бы ничего, не рвани Дэймон за ним в одиночку. Не реши он, что жизнь ее брата приоритетнее собственных тайн и тайн Вонголы.
В противном случае, успокаивал себя Спейд, шаря по столу Мискози и пихая под камзол нужные бумаги, парень или словил бы пулю, или все равно все узнал бы, но уже из совсем других источников и в совсем другом контексте. Нет уж, с запудриванием мозгов Спейд сможет справиться и самостоятельно.
А пока в лице Киаро ему нужен был союзник, иначе шансов выбраться отсюда незамеченными у них останется немного. Он снова повернулся к Дэренту, отметив, что тот все так же смотрит на него, но уже куда крепче сжимает в ладонях рукояти своих клинков.
- Опустите оружие. – Иллюзия Дэймона сделала шаг навстречу. Сам Спейд остался на месте, понимая, что Киаро сейчас – бомба замедленного действия, и неизвестно, что может прийти ему в голову. – Я объясню вам все позже. Пока у нас не так много времени, и мне нужна ваша помощь.
Еще шаг, и иллюзия Дэймона протянула руку к запястью собеседника, чуть сжав его в просящем жесте.

Иллюзия отшатнулась вслед за Дэймоном, но в отличие от Дэймона ей не удалось разорвать дистанцию. Дерэнт перехватил фальшивку за отворот плаща. Слишком быстро, слишком опасно.
Спейд почувствовал, как лихорадочно заколотилось сердце. До этого почти никто и никогда не мог заметить его иллюзий. Он сам считал себя мастером, и даже дон Риккардо едва ли всегда мог разгадать шутки своего хранителя Тумана. Этот же каким-то неимоверным образом почуял подвох, хотя, похоже, и не отдавал себе отчета, в чем он заключается.
А кто ты? – отчаянно хотелось спросить в ответ. Кто ты и как много ты знаешь?
Какая непростительная беспечность – мелькнуло в голове – рвануться спасать жизнь того, кто на деле может оказаться твоим врагом. Кто рыскал по городу с целью разузнать про Вонголу как можно больше. Кто в первую же встречу едва не столкнул тебя в реку…
За дверями послышался какой-то шум, напоминая, что надо бы поторопиться.
Спейд тихо выдохнул, но иллюзию развеивать не торопился. Клинки Киаро тускло блестели в свете лампы, и Дэймону очень не хотелось бы сейчас оказаться на месте своего туманного двойника. Он действительно терпеть не мог, когда его касались чужие люди. Он очень не любил боль. И категорически не хотел умирать вот так глупо. Ни легко, ни в мучениях, никак.
- Я повторю, - негромко, но четко проговорил он не своими устами. - У нас не так много времени. Если вы хотите выбраться отсюда и услышать объяснения, то вы будете делать то, что я говорю. Для начала отпустите меня.
Дэймон замер в ожидании. Киаро сейчас с легкостью мог перерезать горло фальшивке. И что тогда? Показываться самому, рискуя разделить участь своего творения? Продолжить прятаться, вызывая еще больше недоверия?
- Я – Дэймон Спейд. В этом можете не сомневаться. – Дэрент явно колебался, и Спейд продолжил говорить. – Вам нужны доказательства? Мне вспомнить, во что вы были одеты в нашу первую встречу? Или, может быть, мне вспомнить что-то, о чем могла рассказать только она?

Спейд снова выдохнул, но на этот раз с облегчением. Определенно, когда они выберутся, за этим человеком нужно будет обеспечить должный контроль. Или следить, постепенно выясняя, кто он все-таки такой и чем еще удивит, или сразу взять за грудки и вытрясти правду, вот только в этом случае без вмешательства Вонголы скорее всего не обойдется, а Спейду отчего-то очень не хотелось делиться предметом своего интереса. Ни с Джотто, ни с Риккардо.
- Хорошо. Встаньте туда. Да нет, не так близко к столу. Отлично, так мне будет проще. Просто стойте и делайте то, что я вам буду говорить. И не смотрите на труп. Убедительно прошу – не смотрите.
Дэймон прошелся по комнате, осторожно обходя тело, вернулся за стол, грузно осел в кресло уже под личиной босса Мискози. Иллюзия прошла параллельным маршрутом и растаяла, наложившись на  оригинал. Спейд отвернулся от трупа и перехватил взгляд Дэрента.
- На меня тоже лучше не смотрите. Ваши глаза выдают ваше удивление. Вы ведь уже догадались, что это.
На полу в луже крови лежал Дэрент Киаро. Между ним и боссом Мискози стоял тот самый офицер, которого проткнул Дэймон. Стоял на своих двоих, живее всех живых.
Спейд надеялся, что в этот раз его иллюзии не подведут, и что Киаро не станет делать глупостей.

А через минуту в кабинете уже суетились люди. Двое с мешком прятали тело в пропитанную воском ткань, еще один отмывал лакированный паркет. В щель приоткрытой двери пытались просунуть любопытные носы те, кто не был приглашен внутрь. И советник склонялся к лже-боссу Мискози, жадно впитывая подробности произошедшего.
- Это была подстава! – досадовал Мискози, потрясая листами, якобы полученными от захваченного агента. – У него были фальшивые бумаги! Кто-то захотел подложить нам свинью. Если бы мы стали претендовать на эти земли, Вонгола получила бы все основания, что того, чтобы обвинить нас в срыве договоренностей!
Мискози аж покраснел от возмущения. Выдохнул и небрежно бросил в сторону рядовых:
- Получше спрячьте тело. Да так, чтобы никакая ищейка не смогла бы подкопаться! Не вздумайте прятать его на нашей территории! Лучше всего… на том берегу, у старой лесопилки. Поняли, остолопы?! Да хорошо заройте! Вместе с мешком!
Внешний советник хмурился и недовольно смотрел на мельтешивших рядом людей. Деймон воспользовался небольшой паузой и мельком глянул на Киаро – держится ли? Сквозь свою иллюзию он прекрасно видел лицо Дерэнта: тот спокойно наблюдал, как убирают тело, ни жестом, ни звуком не выдавая, что чувствует на самом деле. А чувствует ли? Спейд вспомнил, что тот почти всю свою сознательную жизнь служил на фронте, и прошел через сотни битв и сотни потерь. Дэймону хватило одной, чтобы равнодушно смотреть на чужую смерть, однако труп на полу кабинета он малодушно обходил взглядом. Сейчас его сосредоточенность и стабильность его иллюзий были первостепенными факторами. Но Дэрент все равно притягивал его взор, словно бы Спейд хотел разглядеть в нем ответы на незаданные вопросы.
- Да, если появится кто-то из Вонголы… - Мискози снова обращался к советнику. – Я думаю, вы сможете встретиться с ними и правдоподобно объяснить, что здесь не было никаких посторонних людей.
Мешок убрали, служка, ползая на четвереньках, домывал пол. Мискози встал, пыхтя и утирая пот.
- Ты, - он ткнул пальцем в мгновенно подобравшегося Киаро. – Эти бумаги передашь по адресу. Отправляйся прямо сейчас.
Мискози пихнул в руки Дерэнту несколько листов, а вместе с ними – конверт с адресом и ключ. Снова искать Киаро по городу или поджидать у дома было бы неразумным, и Спейд решил, что куда проще дать ему координаты одной из своих секретных квартир в городе.
- И не светись. Эй, ты, - Мискози махнул рукой одному из сунувшихся в дверь подчиненных. – Принеси ему плащ. Быстро!
В длинном плаще и спущенном на лицо капюшоне Дерэнт больше не нуждался в иллюзии Спейда, но тот все равно внимательно проводил его взглядом, а потом еще и к окну вышел – проверить, благополучно ли тот покинул дом. Что ж, осталось закончить здесь… и выбраться самому, благо в этом у Деймона был большой опыт.